Два года войны

24 февраля 2022 года наверняка стал самым запоминающимся днём для каждого из нас. Начиная с этого дня, наша жизнь кардинально изменилась. Корреспонденты «Пульса» вышли на улицы Кривого Рога, чтобы задать горожанам вопрос: «Как вы узнали два года назад, что началась война, и какими были ваши первые действия?»

 

Богдана Марковна:

­ Утром 24 февраля я услышала громкий взрыв. Подумала, что в карьере, который находится недалеко от нашей улицы, взрывают горную породу. Поэтому как такового страха у меня не было. Новость о том, что на нашу страну напали российские оккупанты, мне сообщили позже. Первое, что я сделала, когда осознала происходящее, ­ собрала «тревожный» чемоданчик. В него положила документы на квартиру, паспорт, пенсионное удостоверение, сахароснижающие препараты, обез­боливающие, йод, воду и две банки с консервами.

Ирина:

­ В 6 часов утра меня разбудил телефонный звонок. Звонил брат. Я подняла трубку, и спросонья поинтересовалась, почему он трезвонит в такую рань. Его слова прозвучали как гром средь ясного неба: «Началась война». У меня сон как рукой сняло. Разбудила мужа. Не теряя времени, мы оделись, сели в машину и поехали к банкомату снимать деньги. Мы прекрасно понимали, что НБУ введёт ограничение на снятие наличных средств. Через несколько часов наши опасения подтвердились. После этого мы поехали на заправку, чтобы заправить автомобиль топливом под завязку. Ведь могло так случиться, что пришлось бы бежать.

Алина:

­ Ночью, накануне случившегося, мы с детьми смотрели американский сериал «Сверхъестественное». А утром мне позвонила сестра моего бывшего мужа. Дрожащим голосом она сообщила новость, которая повергла меня в шок: на нашу страну напала армия соседнего государства, что не укладывалось в моей голове. Но сверхъестественное вышло с голубого экрана и вошло в нашу жизнь. Первым делом я освободила кладовую, как место с самыми толстыми стенами в нашей квартире. С тех пор мы там пережидаем все воздушные тревоги.

Александр:

­ За несколько дней до начала войны я находился по работе в Израиле. 18 февраля с самого утра в местных новостях появилась информация о том, что вскорости авиарейсы сообщением Израиль­Украина будут заблокированы. Я испугался, что не смогу вернуться домой, быстро собрался и поехал в аэропорт, где сел на первый самолёт до Киева. На следующий день я прибыл в Украину. 24 февраля начались бои. Когда я услышал новость о том, что по всей территории страны от рук оккупантов начали гибнуть люди, у меня стала развиваться депрессия. Так совпало, что за несколько месяцев до войны я устроился на работу в иностранную компанию. Работа была для меня новой, опыта мне не доставало. А тут ещё и депрессия. В общем, пришлось нелегко.

Лидия Ивановна:

­ 23 февраля у моего внука был день рождения. Мы созвонились, и я пожелала ему счастья. А уже на следующий день рано утром именинник позвонил мне сам и сообщил, что на Украину напала россия. К сожалению, мои вчерашние пожелания счастья внуку не сбылись. О каком счастье можно говорить, когда твоя страна и все твои родственники находятся в опасности?

Виктория:

­ Новость о начале полномасштабной войны застала меня врасплох. Меня начало трясти, на глаза навернулись слёзы. Проплакав около часа, поняла, что слезами горю не поможешь. Собралась и отправилась на автовокзал, где купила билет на ближайший рейс до Днепра. По приезду в областной центр я встретилась со своей дочерью и увезла её обратно в Кривой Рог. В нашем городе мы находились несколько недель. А потом уехали в Польшу.

Ирина:

­ Утром 24 февраля мне позвонила коллега по работе и сообщила, что началась война: по всей стране гудят сирены. Вечером я должна была выйти на ночное дежурство в больницу. Родные не пускали меня на работу, но я не послушала их, поскольку понимала, что нужна своим пациентам. Когда ночью прозвучала первая на моей памяти воздушная тревога, мы начали спускать больных в подвал нашей больницы. Но в палатах находились лежачие пациенты, а возможности спустить их в укрытие не было. Таких больных я вывозила в коридор на кроватях. Там мы и пережидали воздушную тревогу.

Ольга:

­ Я уже проснулась, когда позвонила кума и сказала, что бомбят Киев. Я не поверила. А она мне: «Лена кричит в истерике в трубку, плачет, она от страха под стол залезла, а ты не веришь?» Лена ­ это моя крестница, она в Киеве учится. Но я все равно не могла поверить. У нас ведь столько родственников в россии. Как она на нас могла напасть? Осознание всей трагедии у меня произошло только потом.

Наталья:

­ В то утро новость мне сообщил сын­-школьник. Он, оказывается, всю ночь сидел в интернете, и как только написали, что началась война, сразу же пришел ко мне и разбудил. Ему тогда было 16 лет. Я смотрела на него, и у меня сжималось сердце, потому что понимала, что, если эта война затянется, его могут призвать. Мы ведь не Израиль, где единственного сына могут призвать только с разрешения матери. Даже если он сам захочет, его не возьмут на войну, если мать не согласна. Я смотрела на мужа и понимала, что его могут мобилизовать, что и произошло через месяц. И снова приведу в пример Израиль: там мобилизуют до 45 лет, а у нас ­- до 60. Мужу на тот момент было 55.

Данилович:

­ О том, что началась война, я узнал только в обед, когда мне позвонила внучка. А очнулся я после этой новости только на следующий день в больнице. Инфаркт у меня случился, не мальчик уже, 85 лет. Хорошо, что не успел отключить телефон. Внучка услышала, как я падаю, и сразу же прибежала из соседнего дома, вызвала «скорую», меня и забрали. У меня в россии живет сын с семьей, сестра, много других родственников. Я долго не мог поверить, что рф могла напасть на Украину.

Екатерина:

­ А мы с мужем чувствовали, что будет война. Все время об этом говорили. Помню, 23 февраля вечером смотрели с ним по телевизору Олимпиаду. А когда она закончилась, вышли на балкон и увидели, что на небе ярко светят звезды. У нас на СевГОКе их очень хорошо видно. Я попросила мужа принести мне мобильный телефон и сфотографировала их. Он спросил, зачем я это делаю, а я ответила, что это могут быть последние снимки мирного неба. А утром, когда супруг собирался на работу, он открыл новости и мы узнали, что наши самые худшие опасения подтвердились. Была паника, шок, но на работу мы все равно поехали.

Дарья:

Пришла в 8 часов утра на смену, а моя ночная сменщица говорит: «Началась война». Я впала в шоковое состояние. Да так всю смену (я работаю дежурной) просидела с разными мыслями в голове: что делать? увольняться или нет? куда паспорт мой делся? а вдруг война завтра закончится? а вдруг не закончится? а в Кривом Роге бомбоубежища есть? И так далее и тому подобное. Успокоилась уже дома, когда была в кругу семьи.

Владислав ВОЛОБОЕВ,

Елена Черничкина